Про революции и революционеров на примере декабристов

Как рано темнеет в конце декабря… Времени только 3 часа, а уже близятся сумерки, а следом ночь, и никто не может знать, что произойдет ночью в городе, где 3 тысячи вооруженных военных готовы свергнуть Императора. Это только те, кто на площади, но откуда Николаю Павловичу знать, кто еще замешан в заговоре, какие силы возьмут верх к утру. Собрашиеся толпы людей, кто знает, могут примкнуть к бунтовщикам, и что ждет тогда Россию?
Николай решается. Но прежде, рискуя жизнью, выезжает на площадь, чтобы удостовериться, нельзя ли, окружив толпу, принудить мятежников к сдаче без кровопролития.
Дело в том, что царь, лично командуя прибывающими верными войсками, старался так расположить их, чтобы , окружив взбунтовавшиеся полки заставить сдаться, не проливая крови, которую г-да
декабристы лить не считали грехом. Но-увы,- это оказывается невозможным, и царь отдает кавалерии приказ к атаке.



Но на площади почти нет снега, всё покрыто льдом. Кони скользят, кавалергарды атакуют раз за разом, но безрезультатно. А кто это там, в рядах атакующих ? Да заговорщик, самый что ни на есть активный участник тайного общества Анненков – блестящий кавалергард лихо атакует собственных сообщников! Вероятно, он полагает, что его участие в ЗАГОВОРЕ не раскроется. А напрасно он так думает: соратники заложили его сразу же. Правда, сообщников-то на площади уже нет – сбежали или вовсе не явились, как Трубецкой, барон Штейнгель и Батеньков. Рылеев еще в самом начале восстания пошел искать избранного диктатора, да так и не вернулся. Накинув солдатскую шинель, растворился в толпе Панов. Исчезли где-то в переулках Якубович и Глебов.. Свистунов, еще один кавалергард, уехал от греха в Москву еще до начала бунта.
Кто же стоит на площади? Обманом завлеченные солдаты!



Подвезли пушки, но Николай Павлович не может принять окончательное решение стрелять. Хотя… тяжело ранены заговорщиками верные Николаю солдаты и офицеры, убит Милорадович, великого князя Михаила пытались убить, семья не попала в руки бунтовщиков только благодаря предусмотрительности царя. И в первый ( но не а последний) раз у Императрицы случился приступ болезни, которую тогда называли «трясучкой». Думаю, что ужас, пережитый ею в этот день, был и причиной развития туберкулёза.




Генерал-адъютант Васильчиков обратился к Николаю: «Ваше величество, нельзя терять ни минуты; ничего не поделаешь: нужна картечь!»
Но Николай Павлович до последнего пытался щадить своих мятежных подданных. «Я предчувствовал сию необходимость, но, признаюсь, когда настало время, не мог решиться на подобную меру, и меня ужас объял.
- Vous voulez que je verse 1е sang de mes sujets 1е premmier jour de mon renge? (Вы хотите, чтобы я пролил кровь моих подданных в первый день моего царствования?) - отвечал я Васильчикову.
- Pour sauver votre Empire. (Чтобы спасти вашу империю.) - сказал он мне.
Эти слова меня снова привели в себя; опомнившись, я видел, что или должно мне взять на себя пролить кровь некоторых и спасти почти наверно все; или, : пощадив себя., жертвовать решительно Государством» Опять – долг. Можно пощадить себя, не проливать кровь, не принимать тяжелого решения, отречься, отдать Россию в смуту, или , пожертвовав собой, перешагнув через себя, сохранить страну. Но и тут он не терял надежды на благоразумие бунтовщиков «Вся во мне надежда была, что мятежники устрашатся таких приготовлений и сдадутся, не видя себе иного спасения. Но они оставались тверды; крик продолжался еще упорнее. Наконец, послал я генерал-майора Сухозанета объявить им, что ежели сейчас не положат оружия, велю стрелять. Ура и прежние восклицания были ответом и вслед за этим - залп.» Как вспоминал Михаил Павлович, «Нельзя было более колебаться и - командное слово раздалось! Картечь на таком близком расстоянии произвела ужасное опустошение, и в числе самых первых жертв пало несчастное дитя, флейтщик морского экипажа. Тогда толпа, сжатая с обеих сторон, в одно мгновение рассыпалась; все бежали в разных направлениях, и площадь, миг перед тем кипевшая народом, совершенно очистилась скорее, нежели сколько нужно нам было, чтоб написать эти строки.»
Трагедия окончена. Начинается балаган..