Последнее интервью Владимира Мулявина...

Последнее интервью Владимира Мулявина

- Владимир Георгиевич вы редко бываете в Москве, а Белоруссия сейчас - отдельное государство. Когда вы приезжаете к нам, вы чувствуете себя иностранцем, или для вас все осталось по-прежнему?

- Для всех нас все сегодня такое, как и прежде. Это политики меняют жизнь, а у нас ощущение такое, что когда мы в Москве - мы дома.

- «Песняры» - это культовая группа, вы всегда пользовались у зрителя любовью, славой, неимоверной популярностью. Вы ощущаете на себе эту 'звездность'?

- Я человек скромный. У меня никогда не было звездной болезни.

- Поколение ваших первых слушателей уже в преклонном возрасте. А сегодняшняя молодежь вас слушает?

- Я люблю наблюдать за публикой. Наша аудитория очень широкая - от пятнадцатилетних до глубоких стариков. И это нас очень радует.

- Скажите, а откуда взялась другая группа «Белорусские песняры»?

- Это проделки перестройки. Некоторые наши ребята захотели самостоятельности и отделились. Но меркантильные интересы меня не волнуют. Мне интересно творчество. Я не возмущался по этому поводу. Я всегда знал одно - нам надо работать, ведь лет осталось мало. А жить хочется даже из любопытства.

- Солист 'Песняров' Леонид Борткевич в свое время уехал в Америку. А у вас никогда не было таких мыслей?

- У меня были сомнения на этот счет. Меня не раз приглашали туда. А в 1977 году даже предложили остаться. Я был в Америке и по приглашению Лени, жил у него какое-то время, но для себя понял, что уезжать поздно. Это надо делать лет в восемнадцать, чтобы встать на ноги.

- А если говорить о месте под солнцем - где вам легче всего творится? Какой город самый любимый?

- Я люблю Минск. А Москву не очень люблю. Она не соответствует моему характеру. Москва стала похожа на западный город: в двенадцать ночи у вас ходят люди. А у нас в Минске в десять вечера уже пустые улицы. И поведение вашей публики обязывает жить по вашим законам. А это не по мне.

- Сегодня с развитием шоу-бизнеса, новых групп, новых направлений, музыка шагнула далеко вперед по сравнению с теми временами, когда вы начинали. Современная молодежная музыка как-то влияет на вас?

- Конечно, влияет. Но наши базовые вещи мы сохраняем. Некоторым сегодня не нравится, как мы работаем, что поем. Но мы все равно стараемся придерживаться своего стиля. Для меня все новое - это будто не свою рубашку надел. Нам бы этого не хотелось. А перевернуть все и сделать по-новому - это уже поздно для нас. Надо поддерживать тот профессиональный уровень, с которого мы начали.

- А для души какую музыку слушаете?

- Слушаю западную музыку. Слушаю классику - в ней есть все.

- Во всех ваших песнях очень хорошие стихи. А вы сами не пробовали писать?

- Один раз пробовал. Больше не буду. Не нравится. Я абсолютно по-другому устроен, нежели поэт. Я должен заниматься тем, чем наградил меня Бог. Меня вполне устраивают те поэты, которые пишут для нас. Это и российские авторы, и белорусские.

- Вам больше нравится петь по-белорусски или по-русски?

- Одно время у нас были перегибы и нас заставляли петь по-белорусски. А когда нам приказывали, мы делали наоборот. В искусстве нельзя приказывать. Сегодня мы поем и на одном, и на другом языке.

- Расскажите о своем детстве: как вы учились, росли, как вас воспитывали?

- Я начал заниматься музыкой с четырнадцати лет. Играл сначала на балалайке, затем освоил гитару, потом другие струнные инструменты. Учился я самостоятельно. Маму видел редко. Нас было трое в семье, мама нас воспитывала одна. Было послевоенное время, и развиваться приходилось самостоятельно. Родом же я из Свердловска.

- А как попали в Белоруссию?

- Меня забрали в армию, так я и остался в Белоруссии.

- Какое самое яркое воспоминание детства у вас сохранилось?

- Мама говорила: «Что ты все время бренчишь? Когда делом займешься? Работой?» Однажды ко мне приехал друг и сказал: «Тебе надо работать в оркестре, ты будешь зарабатывать в два раза больше, чем токарь на заводе». Так я стал работать в оркестре, а было мне шестнадцать лет.

Надо было идти своим путем. Меня не устраивала эстрада в том виде, в котором она была тогда. Это был не наш путь. Мы взяли народные песни. Я их много слушал, впитывал в себя все лучшее. Мы добились успеха потому, что не были ни на кого похожи. Официально мы стали первой группой, с которой начался жанр ВИА.

- Владимир Георгиевич, а что вы в жизни еще любите, кроме музыки?

- Я люблю многое и хочу взяться за все. Но нет времени. Я люблю рыбалку. Люблю копаться в саду. У меня дом в деревне. Яблоки растут. На цветы, правда, не хватает терпения. Леня Борткевич ходит по грибы, а я это терпеть не могу.

- Любите ходить на концерты ваших коллег?

- Нет, не люблю. Люблю футбол. Я футбольный фанатик. Всегда болел за минское «Динамо». Сейчас это, правда, слабая команда, но они поднимаются. Я хожу на все матчи. Живьем это увидеть - не то что по телевизору. Здорово смотреть на стадионе - понимаешь сразу, как это тяжело дается людям.

- А театр вы любите?

- Я не могу не любить театр. У меня жена актриса. Мы часто ходим в театры, хотя я некоторые спектакли тяжело выдерживаю. Моя жена - Светлана Пенкина - снималась в кино.

- Расскажите, как вы познакомились.

- Нас познакомил поэт Александр Абрамович Мстиславский, это он 'виноват'. Он участвовал в съемках фильма «Хождение по мукам», и Светлана там играла. Саша передавал через Свету стихи для моих песен, так и познакомились. Через какое-то время мы поженились. Она бросила театр. Занималась с ребенком. Сейчас сын уже самостоятельный - ему за двадцать.

- Чем он собирается заниматься? Не пойдет по вашим стопам?

- Я хотел, чтобы он стал музыкантом, но не получилось. Он закончил музыкальную школу и сказал: «Я никогда в жизни больше не открою крышку рояля». Хотя учился хорошо и сдал все на 'отлично'. Руки у него прекрасные - как у настоящего пианиста. Но он стал компьютерщиком. Он это дело любит фанатично.

- Вы помните, как впервые объяснились Светлане в любви?

- Слов ведь не надо было. По глазам все стало ясно.

- Почему вы именно ее выбрали в жены? Что в ней такого необычного?

- В ней много уникального. Она не похожа на других женщин. Она имеет свой разум, свое мнение.

- А как вы решаете семейные проблемы?

- Все решается в спорах. Но все-таки я чаще уступаю ей.